Дмитрий Гойченко. «Голод 1933 года». Глава «Герой Блажевский — мститель народный»

Публікую розділ одного зі спогадів з книги «Крізь розкуркулювання та голодомор» Дмитра Гойченка, що 2012-го вийшла у видавництві «А-БА-БА-ГА-ЛА-МА-ГА» та пережила друге видання вже у цьому році. Цей розділ нехарактерний для всієї книги, де здебільшого описується досить млява та фаталістична реакція селян на колективізацію та хлібозаготівлю, що супроводжувались невимовними звірствами червоної влади. Для цього були причини, адже тих, хто повставав проти нелюдської влади, було винищено здебільшого ще десять років до того, а ті, що залишились, були налякані, розгублені та зневірені. Але у цьому розділі описано одне з останніх вогнищ першої хвилі збройного опору більшовикам, історію братів-гайдамаків Блажевських. Ідеться тільки про одного з них, але згідно досліджень Андрія Тегерішвілі та Романа Коваля, їх було п’ятеро братів. Судячи зі сцени загибелі, Гойченко розповідає про Степана Блажевського.

За виданням: Гойченко, Дмитрий. — Красный апокалипсис: сквозь раскулачивание и голодомор. Мемуары свидетеля. Видання друге. — Київ, А-БА-БА-ГА-ЛА-МА-ГА, 2013. — 400 с.

Зображення: «А тим часом гайдамаки ножi освятили». Володимир Куткін. Лінорит

Герой Блажевский — мститель народный

Человек, у которого на боку болтался револьвер, а с другой стороны военная полевая сумка, заменявшая портфель, узнав, в каком направлении мы едем, попросил подвезти его в какое-то село. Он был инструктором райпарткома.

Когда мы проезжали мимо леса, он рассказал нам о том, что два года назад в самый разгар хлебозаготовок в этом лесу «банда» Блажевского поймала председателя райисполкома, привязала его к дереву и сожгла. Обуглившийся труп, привязанный к дереву цепью, был обнаружен на второй день. Над головой была прибита табличка, в которой такая кара обещалась каждому, кто забирал последнее зерно у крестьян. На табличке была надпись «Блажевский — мститель народный». Затем по нашей просьбе инструктор рассказал нам подробней о «банде» Блажевского. Смысл рассказа таков.

Весь период Гражданской войны повстанческий отряд Блажевского, являвшегося сыном сельского священника, сражался против советов. Закончилась Гражданская война. Был издан закон об амнистии. Но Блажевский был слишком дальновидным, чтобы попасться в ловушку. Абсолютное большинство его отряда разделило его позицию — умереть только с оружием в руках. Они не ошиблись, ибо со временем все амнистированные, в том числе принятые на службу в ГПУ и использованные для борьбы с их вчерашними товарищами по оружию, были истреблены.

Верными Блажевскому осталось очень много людей. Условия борьбы становились все труднее. Надежда на крах большевистской власти постепенно окончательно умерла. Отряд постепенно таял.

Одни пробрались за границу, другие ушли подальше от родных мест и там приспособились к жизни.

С Блажевским осталось несколько десятков наиболее смелых и глубокоидейных людей, решивших не уходить с родных мест, веря, что они еще понадобятся народу. Они не стали беспокоить представителей власти и тихо сидели в лесной глуши или же большей частью находились у верных им крестьян, а таковых было абсолютное большинство. Если же кто из представителей местных властей или местных коммунистов и иных жителей, угождавших советам доносил в ГПУ и против Блажевского высылалась экспедиция, доносчик неизбежно погибал, а имущество его часто сжигалось. Блажевский, уничтожая врага, никогда не ошибался, ибо у него была идеально поставленная разведка.

Огромное количество крестьян в целом ряде районов на территории от Белой Церкви до Черкасс и Звенигородки, было его тайными соучастниками. Да и любой почти крестьянин, знавший, что отряд Блажевского находится в селе и видя грозящую опасность, предупреждал его. Агенты Блажевского находились в ГПУ, в воинских частях, в партийных и советских органах. Поэтому-то он был неуловим. Сперва было власти подвергли репрессиям семьи некоторых участников отряда, но вынуждены были отказаться от этой меры, так как Блажевский уничтожал столько представителей власти, что благоразумнее было его не трогать…

Шел год за годом. Никакие попытки ГПУ проникнуть своими щупальцами в отряд не удавались. И вот пришло, наконец время, когда Блажевский понадобился народу. В 1929 году, когда стали доводить твердые задания по хлебозаготовкам до крестьянских дворов, отряд Блажевского активизировался. Как только конфискуют чье-либо имущество, так гляди, и нет кого-либо из коммунистов или пошло чье-либо имущество с дымом. В период раскулачивания и коллективазации во всех [этих] районах [Киевской области] пришлось, явно или тайно, держать значительные воинские отряды.

Конечно, Блажевский избегал стычек с военными частями. И целью его была не война, а месть за терроризирование населения и дезорганизация различных мероприятий власти. Случалось, что пока сельские активисты кого-либо раскулачивают, их избы уже горят. Иногда Блажевским уничтожались сразу целые группы уполномоченных партийцев, загонявших крестьян в колхозы.

В те места, где проявлялась деятельность невидимого Блажевского, направлялся иногда целый полк. Не раз прочесывались леса и села после того, как место появившегося Блажевского было оцеплено на много километров вокруг. Но ни Блажевского и никого из его товарищей поймать не удавалось. Под видом мирных крестьян они спокойно работали по хозяйству или лежали на печке у чужих людей, кто бы эти люди ни были, даже их противники. Таков был неписаный закон среди населения: к кому Блажевский или кто из его отряда вскочил, тот должен делать все в присутствии нагрянувшей погони, чтобы замаскировать его. Каждый был убежден, что если бы он предал Блажевского, и даже был бы уничтожен весь его отряд, все равно от тайных его соучастников пришла бы гибель предателю. Однажды для прочесывания высылалась целая дивизия. Блажевский затихал на время и снова и снова обрушивалась его карающая рука на головы особенно ретивых коммунистов, каковым был и сожженный председатель райисполкома, беспощадно расправлявшийся с крестьянами за невыполнение ими непосильных заданий по хлебозаготовкам.

Во все села целой округи были посланы особые агенты ГПУ на разные незначительные должности. Эти агенты имели задание так сблизиться с населением, чтобы войти к нему в доверие. Некоторым это удалось, и они были осведомлены о появлени Блажевского в их селах. Однако, пока появлялась достаточно большая вооруженная сила, Блажевский исчезал.

ГПУ поняло, что его можно поймать лишь вне сел, где-нибудь в лесу или в поле. Агентам были даны соответсвующие указания. И вот однажды, это дело было зимой, сильный отряд ГПУ и милиции, подкрепленный коммунистами и комсомольцами, двинулся к селу, в котором находился отряд Блажевского. Будучи предупрежден, отряд ушел.

Но агент проследил направление его ухода. Был вызван батальон войск, который бросился по следам Блажевского. Вьюга мешала Блажевскому и его отряду быстро перебраться в другое село и там «раствориться».

Увидев погоню, отряд Блажевского засел между скирд соломы среди поля. Начался бой. Отряд Блажевского имел с собой несколько ручных пулеметов, винтовки и гранаты. Выбрав удобные позиции, он поражал наступающего, в десять раз превосходящего силами, противника. Труп за трупом наступавших гэпэушников устилали поле вокруг соломенных скирд. Видя, что патроны на исходе, храбрецы Блажевского под прикрытием своих пулеметов подползали к убитым и забирали патроны и подходящее оружие. Не всем удавалось вернуться с добычей. В иных попадали вражеские пули. Другие же продолжали добывать таким способом патроны. Иного выхода не было.

На подкрепление батальону прибыли войска, а также отряды коммунистов и комсомольцев. Это в то время, как отряд Блажевского все таял. От брошенных гранат некоторые скирды загорелись и кольцо смерти вокруг горсточки измученных, с отмороженными руками, ногами и лицами героев, все сжималось. Но они все продолжали отбиваться, имея кровоточащие или обледенелые раны, пока последние силы не оставляли их или же не угасал проблеск сознания. Ровно двое суток шел бой, пока был убит последний человек. Так закончилась героическая эпопея благороднейшего и храбрейшего рыцаря народного и столь же героического его отряда, служивших более десятка лет символом надежды многих тысяч крестьян.

Мы спросили инструктора, видел ли он Блажевского. Он ответил, что тысячи фотографий Блажевского были распространены в округе. Но ему пришлось однажды встретиться с ним в лесу. Блажевский имел красивое мужественное лицо, голубые глаза. Одет он был в галифе и кожаную тужурку. Через плечи крест-накрест были надеты пулеметные ленты. На нем также была винтовка, револьвер, кинжал и две гранаты у пояса.

— Я так перепугался, — говорил нам инструктор, — что не в силах был скрыть, кто я. Я тогда работал в этой же должности. Видя, как я трясусь, и, очевидно не имея каких-либо сильно компрометирующих меня в его глазах данных, он положил мне руку на плечо и, улыбаясь, промолвил:

— Не бойтесь, я вам ничего плохого не сделаю, но будьте и вы человеком.

(Можно полагать, что инструктор имел немало неприятностей от ГПУ из-за того, что Блажевский его не трогал.)